Аристократ, революционер-народоволец, готовивший теракт — убийство богатого чиновника царского двора, притворяется лакеем перед сыном жертвы — Георгием Ивановичем Орловым. Молодой Орлов не подозревает, что новый слуга скрывает в себе убийцу его отца. Однако, постепенно погружаясь в жизнь в этом доме, главный герой фильма начинает сомневаться в своих убеждениях и мечтает о спокойной жизни вдали от городской суеты, в своем имении.
Повесть такого калибра идеальна для экранизации — в ней ровно столько событий, чтобы обеспечить динамичный сюжет и при этом не слишком урезать первоисточник. Впрочем, в чеховских повестях важен не сюжет, а лица: в сравнительно небольшом по объему тексте Антон Павлович умудрялся создать галерею образов, которая по глубине проработки и разнообразию характеров дала бы фору иным романам.
В ‘Рассказе неизвестного человека’ достопримечательны и знаменательны образы не только Владимира Ивановича, Зинаиды Федоровны и Орлова, но и друзей последнего — Грузина, Кукушкина, Пекарского — и даже горничной Полины. В картине Витаутаса Жалакявичюса эти образы вроде бы объемны, рельефны, выразительны, постановка производит солидное впечатление, актеры хорошо вошли в роли. И чеховская атмосфера вроде бы в наличии… Но на фоне первоисточника фильм все равно выглядит репродукцией, слепком подмастерья. Проявляется это в нескольких местах, когда мысли героев передаются с помощью закадрового текста. Пожалуй, не стоило вводить этот прием — даже не в силу его тривиальности, а оттого, что, когда читается чеховский оригинал, становится наглядно, что он описывает ситуацию глубже, противоречивее, многограннее, передает нюансы тоньше и изящнее.
В этом смысле экранизация не выглядит произведением, равновеликим повести; прежде всего, она послужит уже читавшим ‘Рассказ’, — в качестве визуализации текста. Хотя, бесспорно, можно (и нужно) смотреть и тем, кто не читал, — полноценная порция эстетики гарантирована.
П. С. Непонятно, в чем юмор — вставлять длинные реплики на французском и никак их не переводить?
8 из 10
