В дораме «Зов ада» от Netflix зрителей ждет мир, где любой человек может получить предсказание о своей скорой смерти. Это предсказание приходит в виде объявления от ангелов смерти, которые спускаются с небес, чтобы сообщить, когда именно человек должен покинуть этот мир. Эта возможность предвидеть собственную кончину порождает среди людей панику и страх, в то же время вызывая рост религиозных организаций, каждая из которых утверждает, что владеет истинным знанием о воле божьей. Одним из ключевых персонажей является Джин Су, основатель и лидер религиозного движения «Новая правда». Он убежден, что обладает всей полнотой знаний о происходящих событиях и наделен миссией просветить своих последователей. В то же время его деятельность и учение привлекают внимание трех разных людей, чьи пути пересекаются в стремлении раскрыть истину за фасадом религиозной организации. Пэ Ён Джэ, главный редактор новостного агентства, берется за расследование, чтобы выявить связь между религией Джин Су и серией необъяснимых смертей.
Идеология греха.
За что я люблю корейское кино? — Вот за ‘это’. Каждый раз с такой мысли начинаются мои размышления о том или ином корейском проекте. При чем, когда тебя спрашивают ‘ну что это то?’, объяснить ты толком не можешь.
Если попытаться подобрать одно емкое слово, то это — ментальность. Да, именно она. Вы всегда поймете, когда смотрите корейское или японское кино, даже если в кадре представителей азиатского сегмента вовсе не будет. Поэтому мир делится на три категории, людей:
— первая: понимает и кайфует от такого рода подачи материала на 99,9%
— вторая: понимает кинематографическую ценность и подход, и иногда даже смысл, но он так скажем для них ‘не фонтан’, и по возможности они обходят его стороной (то, что мы называем ‘вкусовщина’)
— третья: не переваривает азиатский контент от слова совсем и бежит от него, как ошпаренная под любыми предлогами.
Я успела запрыгнуть в поезд корейского кинопрома, чуть до того как это стало мейнстримом. И я была в полнейшем экстазе. Я наконец то нашла то, чего мне всегда не хватало в европейском и американском кино. И это раздражающее чувство не давало мне покоя, я упорно понимала — чего то не хватает, но не понимала, как же это объяснить.
Оказалось все просто — ментальность. Мне всегда была близка азиатская подача материла, их сосредоточение на психологии человека в отдельности и общества в целом. Всегда интересно посмотреть, как мастерски сработает этот психологический сеанс на этот раз. При чем работа эта колоссальна: от выстраивания кадра, построения диалогов, до цветокора и саундреков. Особенно это прослеживается в полнометражных проектах, меньше в сериалах. Но, в последние годы баланс выравнивается.
Эта подводка была не для того, чтобы выдать хвалебную оду данному проекту. Сколько подчеркнуть его необычность в масс-маркет сегменте. Это явно кино не для всех и по содержанию, и по характеру повествования. В первую очередь это психологическая работа, а уже на каком то- там плане стоит экшн.
Допускаю, что многие ждали какое — то подобие зомби -триллера ‘Милого дома’, бодренького контекта в стиле ‘Игры в Кальмара’.
Но это скорее психологический триллер, нежели визуальный. Я по итогу осталась от него не то, чтобы в восторге, даже лучше. Я осталась с вопросами в голове, которые крутились и крутились в моей голове несколько дней и иногда крутятся до сих пор. О жизнях героев, о их поступках, о причинах этих поступков.
Тема общества в принципе излюбленная для Кореи, но показывают они его иногда чрез чур карикатурно. Но все же вопросы, расставлены очень актуальные:
порассуждать о тотальной слепой вере, или тотальном слепом страхе, как трагедии интерпретируются вовлеченными и как они отражаются через призму общества. Почему коллективный разум превращается в стадное чувство? Как им управлять и какими рычагами? Почему изначально герой Ю А Ина принял именно такое решение, и почему полицейский так и оставляет незыблемой придуманную ‘идеологию греха’?
Как бы это забавно не звучало, но дорама на 6 серий может быть затянутой, и уместнее было бы сделать из этого полный метр на 2.5 часа. Хотя вторая часть смотрится пободрее. И, если попытаться, объяснить себе почему в дораме столько персонажей, и сюжетных линий, то все сводится к тому, что ‘идеологию греха’ не показать с одного ракурса. Для нее в сюжете присутствуют совершенно разные люди, со своими уникальными историями, и их столкновении не столько с ‘грехом’ сколько с обществом. Кто то боялся смерти, кто- то отчаянно не понимал в чем же он согрешил, кто-то и вовсе переживал не за себя. Последняя арка с ребенком, просто душераздирающая, и невероятно трагическая. Безграничная и тотальная любовь родителей, готовых умереть за свое дитя, и осыпающиеся на этом фоне общественные догмы и все построенные постулаты.
‘Это’ не экшн, даже не триллер, а скорее рассуждение — этакий роуд муви по закоулкам подсознания людей. Кино, в котором зритель отчаянно хочется найти смысл, причину происходящего, ждет, что кто-то придет и все ему объяснит. Но никто не приходит, и никто ничего не объясняет. Зритель оказывается в такой же абсолютно бессмысленной ситуации, как и герои происходящего. Рандомные жертвы с разными исходными данными: безгрешные или прогнившие насквозь. Все ровно так, как и случается в жизни. Что — то просто происходит без объяснимых причин. И если люди не могут это себе объяснить, они обязательно придумают как и налепят на кровоточащее место ‘моралистический пластырь’.
В который раз Корея пытается запаковать арт-хауз в классную попкорн обертку и преподнести в массы, психологически поработать со зрителем. А оно берет и не заходит, потому что, не тот формат; зритель не знаком с азиатским контентом; кто-то просто хватает по верхам. И это не укор, а скорее синдром стримминг — сервисов, при котором зритель привыкает, к конвейеру по производству кинематографических консервов.
