Накануне своей свадьбы молодой врач Сергей собирается к маме в провинцию и отговаривает невесту ехать с ним. Его мать работает в заповеднике, здесь же живет Варя, бывшая подруга Сергея, которая ждет от него ребенка. Но он не испытывает никаких угрызений совести.
Вопреки запрету, Сергей охотится в заповеднике и убивает косулю. Просмотру фотографий отца, которого не застал в живых, Сергей предпочитает приготовление шашлыка из косули. Варе он не собирается говорить правду о своей помолвке…
‘Ты знаешь, я томлюсь в неволе…..’
… Может с высоты прожитых лет я буду смотреть на него совершенно по-другому, но пока это безумно сложный фильм для моего восприятия. Он определенно философского характера. И философия эта, заключена в главном герое. Сергей находится в не социума, его взгляды на жизнь не находят точки соприкосновения ни с матерью (безусловно довлеющей над ним всю сознательную жизнь). Это крошечная, сухая женщина, с мощным мотором внутри. Жить с ней крайне тяжело и сын с детства противостоял, что четко слышится в их разговоре: ‘Помнишь я застукала тебя за куренье и отчитала./ А ты все понял и попросил папиросу’; ни с отчимом дядей Ваней. Этот человек старается добиться от Сергея хорошего к нему расположения. Когда тот приезжает, дядя Ваня безумно радуется, хочет обнять гостя; после он снова совершает несколько попыток сойтись с ним, но тщетно, Сергей остается к нему презрительно — равнодушно спокойным. Мне это немного не понятно, видимо я не уловила нить открывающею эту проблему.
Приехав в родные пенаты, откуда, будучи не нуждающимся ни в ком, вылетел в нежном возрасте, Сергей ведет себя, мягко говоря, не слишком лестно с обитателями этих просторов. Убивая косулю наперекор всем запретам, он опять противопоставляет себя остальным, запрет этот чтившим. Обижает девушку Варю, влюбленную в него еще с детства. Все это накапливает в нем еще больше желчи. Он выплескивает ее в соре с матерью. И ведь даже не задумался, как слова, сказанные в горячке, полоснули сердце усталой женщины.
Невольно становясь виновником смерти последней родной души, он закрывается еще больше. Ему больно, а он привык не показывать. И лишь оставшись один, высказывает все отчаяние в горьких словах: «Утонуть я не могу, умею плавать. Отравиться тоже, найдут противоядие. Ружьё в этой пьесе стреляло…’ Он то приехал в свой ‘Заповедник’ (а именно так назывался фильм первоначально) с надеждой скрыться от бури непонимания, а получилось, что опять одни беды принёс. И история его о чудесном спасении змеёй человека, упавшего в глубокую яму, есть ничто иное, как символ собственной жизни. Яма — это состояние души на данный момент, змея — надежда, зацепившись за хвост которой есть шанс выкарабкаться из темницы, в которую он загнал себя сам. Но не тут то было. Сразу вспоминается строчки из стихотворения Гумилева:
‘Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна;Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах;Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны…’Возвращаясь, домой, Сергей уже не имеет места, куда можно вернуться, нет людей, кто бы ждал его. Дядя Ваня обреченно, даже не поднимает на него глаз, видимо боясь заглянуть в них. Это страшное спокойствие. Иногда легче выругаться, выплеснуть боль, а не таить ее в себе, ведь с грузом невзгод жить в тягость….
Обратите внимание, фильм, есть ничто иное, как оборванный кусок пленки, остальная часть которой безвозвратно потеряна. Говорю это по собственным ощущениям от просмотра. День начался и закончился, мы не узнаем, что было до и что будет после него. И этот кусочек будет всегда неполон. А ведь где-то для полной картины его не будет хватать, как в разбитом зеркале осколка, как в пасьянсе одной карты, как в шахматах доски.
Вот так и не соединив в единое целое, мы никогда не поймем человека до конца. Осуждая, обвиняя в скупости, черствости, злобе, мы не задаемся вопросом: ‘А откуда корни?’ А стоило бы…
Получился сумбур мыслей, хаос… Только прославленный театральный режиссер Анатолий Эфрос, мог создать такой ‘пазл человеческих метаний’, только он мог раскрыть глубинные стороны каждого актера. Пригласив на роль глубоко психологического актера Иннокентия Смоктуновского, да приплюсовав к нему драматический талант Олега Даля, он добился сильнейшего эффекта, если так можно выразиться ‘безэмоциональной эмоциональности’. Да, эдакий каламбур получился. И возникли ассоциации с фильмом Андрея Тарковского ‘Зеркало’. По настроению очень схоже…..
Пройдут года, прежде чем я решусь посмотреть фильм второй раз. Думаю, мне надо до него дорасти…
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.Приди на рассвете на склон косогора, —
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далеко — далеко.
Во всем утомленье — глухое, немое.Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно — странно — безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно…
