Фильм «Любовь» знакомит зрителей с двумя приятелями, Сашей и Вадимом. Они учатся в институте и больше всего на свете мечтают найти настоящую любовь. Вадим является самым настоящим ловеласом, а Саша не особо умеет ухаживать за девушками. Ребята идут на вечеринку, где знакомятся с двумя красотками. Вадим влюбляется в Марину, генеральскую внучку, которая живет с бабушкой в просторной квартире, расположенной в центре столицы. Там и проходят свидания молодых людей, которые вскоре становятся мужем и женой. Саша начинает встречаться с еврейкой Машей, но быть вместе им оказывается не суждено, так как девушка вскоре уезжает в Израиль со своей семьей.
‘Саша, она живет в доме из одних мемориальных досок!’. ‘Она’ красивая, богатая, да еще, как выяснится, и девственница.
А другая — в обычной квартире, где выбивает пробки, соседи орут по ночам, а вся семья непрерывно истерит и с навязчивостью маразматиков проверяет почтовый ящик. ‘Она читает Пушкина, вслух’ — и история фильма — такая же классика: два друга, переживающие взросление не только физическое, но и психологическое. Одному везет во всем, а второй просто отличный парень, которому так хочется познать женщину как психологически, так и физически. И понять уже сейчас, что важнее — секс или любовь, да и что такое то и другое.
Начавшись с непонятной пьянки, все вдруг переворачивается с ног на голову. Вместо страсти и поцелуев по подъездам — сломанная дверь в туалет и навязанный поцелуй в комнате. Вместо окна с видом на Кремль и ‘Волги’ в гараже — домашнее вино и селедка с луком. Вместо свадьбы — обвинения и грязь. И еще что-то непонятное, тайное в этом почтовом ящике, в этих еврейских печальных глазах. Стыд, рождающий злость, заставляющий быть грубее и казаться равнодушнее, но опять же — в этих прекрасных еврейских глазах — противоположное. И принудило добрую робкую девочку стать сильной, управлять всеми, строить мужчин — то тайное, что зовется жизнью.
А любовь — вот она — свисающая то тут, то там голова с чердака, принесенное молоко и веник, выметающий опилки из дома без крыши. И больше ничего, потому что в этом — всё.
Евреи? Национальные различия той же метлой сметутся из мыслей, оставшись безумием в телефонной трубке. Он не сдался — и не ушел, тогда как мог это сделать тысячу раз — несмотря на крики, ругань, этот квартирный ад. Он выстоял и всех построил. Сам, забрав это право навсегда из ее рук. Человек, познавший любовь. Тогда как друг его, смешной Керубино, добровольно похоронил себя в мавзолее, накрылся мемориальными досками, как одеялом, испачканным девственной кровью.
Отмораживать ноги, бродя с ней вокруг дома и лишаться рассудка от телефонных звонков незнакомца — не во имя секса. И — вернуться в пустую квартиру, залитую солнцем и молчаливую настолько, что даже телефон не позволит себе убить ее тишину.
больше, чем 10 из 10
